Уровень сервиса «Персона»

Когда речь заходит об платных услугах, которые человек оказывает человеку, на ум неизменно приходят всякого рода тренинги – личностного роста, лидерства, проведения бизнес-переговоров, мотивации в постановке целей и другие. Стоит только набрать в поисковой машине слово «тренинг», «лидер», «успех» или «мотивация», и тысячи предложений моментально запестрят перед глазами. Целая армия тренеров неустанно трудится ради счастья и успеха ближнего своего. Вот и заявляй после этого, что человек человеку – враг, или что люди мало друг о друге заботятся!

Но стоит только окунуться в мир тренинговых услуг, самому пройти несколько тренингов, как начинаешь понимать, что тренинги  – это во многом просто перформанс. В теоретической части харизматичный Учитель дает уникальное представление, «накачивая» свою аудиторию позитивом. В практической части за счет энергии накопленного в теоретической части позитива ученики должны решать довольно сложные задачки. Справятся с задачками только индивиды, которые обладают соответствующими способностями, или индивидуальной предрасположенностью. Собственно, именно для них тренинг и будет полезным. Остальные же кроме перформанса ничего более от тренинга не получат. Иными словами, тренинг – это инструмент быстрого раскрытия определенных врожденных способностей. Ведь научить петь можно только музыкально одаренного человека!

Есть замечательная книжка «Продажа тренингов и семинаров. Секреты практиков, делающих миллионы» А. Парабеллума и Н. Мрочковского. Она посвящена организации многоступенчатых или многоуровневых тренингов, на которых можно заработать неплохие деньги. Вообще, монетизация тренинга – это целая технология, которой надо учиться.

Первое, что покупают клиенты тренинга, – это надежду на «волшебную таблетку». Многие считают, что, всего лишь заплатив за тренинг, они сразу получат избавление от всех проблем и обретут счастье.

Следующее, что покупают, – это «волшебный пендель». Заключается он в том, что тренер заставляет действовать быстро и решительно, чего люди сами по себе никогда бы не сделали. Фактически тренинг для них – это мостик между «знаю» и «делаю». Им нужен кто-то извне – ведь самого себя пнуть очень сложно. На самом деле часто всем нам нужна внешняя мотивация. Собственной бывает недостаточно. Но даже если ее и хватает, стоит только подключить внешнюю мотивацию (то есть кого-то, кто будет вас пинать), как вы будете все делать гораздо лучше. Если занимались спортом, то знаете, что, когда тренер тебя пинает, результаты значительно выше. В бизнесе то же самое: если есть коуч, результаты лучше.

Также имеются «тренинговые наркоманы». Причина этого явления в том, что на хороших тренингах очень высокий накал эмоций. И хотя обстановка в зале может быть очень спокойной, в процессе человек получает кучу инсайтов, что и рождает сильные эмоции.

Люди приходят на тренинги, чтобы послушать чужие истории, интересные рассказы о том, как другие люди справлялись с трудностями. Все люди любят делиться любопытными историями. Все, должно быть, замечали, что, когда у кого-то есть интересная история, в компании все его слушают.

Что еще покупают клиенты тренингов? Важность и статус. Люди любят чувствовать себя VIP-персонами. Предпочитают летать бизнес классом, особенно если им его кто-то оплатит. На тренингах обязательно подчеркивают статус клиентов, например, при помощи VIP мест в зале.

Людям очень нравятся сертификаты. Люди, которые изобрели продажу дипломов, – гении. Вузы зарабатывают на этом. Они выстраивают сложную схему, обосновывая это тем, что якобы повышают качество образования, хотя мы все знаем качество образования в наших вузах.

Следующий шаг заключается в том, чтобы люди считали тренинг чем-то вроде тусовки. Дайте понять, что придут те, кто уже в теме. От продвинутых можно получить много полезной информации, и это цепляет.

Кино, театр, литература, тренинги – все это искусство, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Организация тренингов в отличие от театра и кино не требует больших материальных затрат, а также жестко не регулируется всякими регламентами. Поэтому в эту область устремляется масса творческих людей, по тем или иным причинам не сумевших раскрыться в других областях. Помимо заработка проведение тренингов дает этим людям некоторую возможность самореализации, проявить свой творческий потенциал. В среде профессиональных тренеров не встретишь людей, кто бы занимался данным видом деятельности только ради куска хлеба. Все они получают немалое удовольствие от организуемого ими перформанса, находят здесь смысл своей жизни.

Наверняка, забота о других людях – это один из самых последних факторов, который толкает человека заняться тренингом, коучингом или другим творческим занятием. Хотя никто в этом открыто не признается, а, скорее, наоборот, будет с пеной у рта убеждать себя и других, что оказывает неоценимую услугу человечеству. Тем не менее так уж мы устроены, что сначала думаем о собственном интересе и уже потом о пользе для других. Но морально-этические нормы не позволяют нам выпячивать свой эгоизм – таковы установленные правила игры в социуме. Если хочешь предоставлять сервис, укажи, чем он может быть полезен окружающим.

На самом деле не все творческие личности придерживаются этого правила. Гениальные не удосуживаются объяснять, какую пользу они могут принести, почему им должны платить деньги. Их талант производить на свет новые идеи и продукты столь ярок, что ни у кого даже не возникает сомнения, что работают эти люди исключительно на благо общества, а не ради собственного удовольствия. Вряд ли Альберт Эйнштейн, создавая теорию относительности, думал о том, чтобы своим открытием осчастливить человечество. Или Федор Шаляпин мучился – как бы ему больше понравиться публике? Талант и креативность не требует саморекламы, ибо – явления уникальные, дефицитные, не воспроизводимые в массовом масштабе. Уникальность таланта завораживает безликую публику, выводит ее на время из состояния нудного серого существования. В этом и заключается его для всех очевидная полезность.

Отнести тренеров и коучеров к данной категории людей сложно. Полезность предоставляемых ими сервисов не столь очевидна. А перформанс, который они дают, очень часто – жалкое подобие театрального представления. Понимая это, некоторые «тренеры» идут на всякие ухищрения, создавая психокульт (вид секты), прибегая к зомбированию. На тренинге внушается своеобразная идеология. Например, что каждому по силам раскрыть свой огромный энергетический потенциал, что тебе необходимо изменить свои отношения в семье: «мировоззрение ваших родственников – разрушительно» и тому подобное. Цель психокульта довольно проста: тренинговые центры зарабатывают на человеческой зависимости. В организационном плане – это, как правило, многоуровневое обучение, чтобы достичь «совершенства», надо пройти несколько ступеней. Как иллюстрация, о чем идет речь, вот история из жизни.

Как-то я разговорилась с женщиной в магазине. Она позвала на тренинг. Кроме меня пришли еще несколько новичков. Два человека сразу сбежали. А я поддалась на уговоры, записалась на первую ступень «лидер-класса». Это стоило немалых денег. После первого занятия я чувствовала себя ужасно – будто я ничтожный человек, который живет без какой-либо жизненной цели. Все три дня мы занимались чепухой – обнимались, скакали, рассказывали сказки. Зависимость появилась, на «второй ступени». Все мои контакты свелись к друзьям по тренингу. Поругалась с близкими. Влезла в долги. Появилось чувство вины. Через два года мать затащила меня обманным путем к психиатру. Тогда я еще занималась тренингом бизнес-переговоров. Врач помог мне уйти, но на этом история не кончилась. Мне стали названивать из той организации – на работу, домой, в любое время суток. Заставляли оправдываться. На меня собрали компромат. Всю информацию, которой я делилась, опубликовали на форумах тренинга. Я хотела подать в суд, но побоялась этой организации.
Ирина, 29 лет, Москва

Но, допустим, мне повезло, и я попал к высокопрофессиональному тренеру-психологу по лидерству и мотивации. Он не ставит перед собой целей создать школу-секту и привлечь в нее как можно больше адептов. Его мастер-класс преследует две цели: во-первых, убедить меня, что успешным может стать каждый, а во-вторых, познакомить меня с эффективным приемам, овладев которыми я стану успешным. Отзывы о тренинге – самые положительные. Тренер имеет дипломы, сертификаты, «имя».

Итак, я прохожу тренинг, но обещания сделать из меня успешного человека, лидера, вечно позитивно настроенного оптимиста не убеждают меня, что я смогу когда-либо таковым стать. Даже мое огромное желание измениться и оказываемая мне в этом помощь вряд ли смогут перекроить уже сложившееся у меня мировоззрение. Мне говорят, что надо верить, важен сам процесс, если все делать правильно, то со временем я обязательно изменюсь. Но я все равно продолжаю сомневаться в положительном исходе. Тогда на меня выливают ушат помоев, обвиняя в слабости духа, навешивая ярлыки психических расстройств, и предлагают лечиться у психиатра. Но и психиатру я тоже не верю. Своими таблетками, гипнозами и беседами он только заглушит на время мою «деструктивную» психику, но не изменит ее. Тогда от меня все отворачиваются – мол, не наш клиент, работать с таким бесперспективно. Бесперспективно в каком плане? Из меня не вытянешь денег?

Мне объясняют: работают с теми, кто хочет измениться, прикладывает к этому усилия, верит в свои силы. Тогда ему просто нужны толчок, поддержка, а дальше он сам пойдет. Из этого я делаю вывод – значит люди делятся на три категории: 1) сильные духом и успешные; 2) сильные духом, но немного запутавшиеся, растерявшиеся; 2) совсем пропащие.

И я задаю себе вопросы: почему сильные духом обращаются за помощью, у них просто не хватает собственных сил на изменение себя к лучшему? А у меня по сравнению с ними вообще нет никаких сил, поэтому мне никто и не сможет помочь?

Мой пытливый ум ищет ответы на поставленные вопросы, я пытаюсь грамотно рассуждать, полагаюсь на экономическую теорию, и в результате рождается следующее. Волю и веру в успех за деньги купить нельзя. Значит товаром они не являются. Продается только небольшой энергетический заряд, якобы инициирующий процесс личностного роста. Покупают этот заряд предприимчивые люди, чтобы сэкономить на собственном развитии время и силы. Быстрее развился – больше денег заработал. Ведь, как известно: время – деньги.

Все предельно ясно. Покупают товар, который приносит определенную пользу. Ни у кого не возникает сомнения целесообразность покупки мобильного телефона, батона хлеба, дезодоранта или ботинок. Так же без сомнения идет на тренинг тот, кому надо чуточку подкорректировать свою психику. А у кого она сильно «перекошена», нечего и думать о нем.

У меня нет ни воли, ни веры в успех, поэтому никакой тренинг мне не поможет и в будущем мне совершенно не на что рассчитывать. И теперь я могу быть за себя совершенно спокоен. Мне больше не о чем волноваться – помощи ждать не от кого, успешным я никогда не стану, перспектив у меня никаких нет. А вот тем, у кого имеется вера и воля, придется изрядно попотеть и поволноваться, прежде чем они добьются успеха. И я вроде бы начинаю злорадствовать по этому поводу – ведь нужно мне как-то компенсировать собственное безволие. Но быстро одергиваю себя – на самооправдание собственной слабости уходит слишком много энергии, которой у меня и так не хватает. Тогда мне начинает казаться, что я попал в заколдованный круг, из которого для меня нет выхода. С одной стороны, я – спокойный и умиротворенный – мне насчет своего внутреннего мира все ясно, в духовном плане я нахожусь в гармонии с собственным разумом. С другой стороны – голодный и холодный – в материальном плане закончу жизнь под каким-нибудь забором. Оказывается, воля человеку нужна, чтобы обеспечить себе материальное благополучие. А мне, безвольному, самое время окунуться в какую-нибудь религию, воспевающую воздержание, отречение от плотских удовольствий и человеческое страдание. Так вот она, оказывается, какая суровая правда жизни!

Я судорожно начинаю искать способ разорвать порочный круг, и тут мне на помощь приходят все те же гуру, тренеры и коучеры, которые говорят: «не волнуйся, все дело в мотивации». Мне предлагают пройти платный тренинг по мотивации достижения. Цель тренинга: достижение стойкого повышения уровня мотивации достижения удачи и снижения уровня мотивации избегания неудачи. Задачи тренинга: 1) достижение того, чтобы у участников тренинга по окончании его появились/развились стойкие желания и умения в самостоятельной постановке целей деятельности; 2) развитие стойкого стремления к достижению самостоятельно поставленной цели; 3) нивелирование стремления понравиться окружающим людям в своих целях, средствах и результатах деятельности; 4) обучение умению и желанию выбирать средние или чуть выше среднего по сложности выполнения задачи. Объект тренинга: каждый, кто желает стать несколько более целеустремленным и счастливым.

Я плохо себе представляю, чем целеустремленность отличается от воли, возможна ли вообще эта самая целеустремленность без наличия воли. (Воля – это феномен регуляции субъектом своей деятельности и поведения, обеспечивающий формирование целей и концентрацию внутренних усилий на их достижение. Воля – это сознательное регулирование человеком своих действий и поступков, требующих преодоления внутренних и внешних трудностей.) По моему разумению, если я – безвольный человек, достигать поставленных целей не смогу, какие бы это цели ни были.

Таким образом, разорвать заколдованный круг мне не удается. При этом ситуация моя еще более усугубляется, поскольку помимо отсутствия силы воли я обнаруживаю у себя неспособность быть целеустремленным. В своих рассуждениях я окончательно загнал себя в угол. По всей видимости, психиатр поставит мне страшный диагноз, хотя я пока еще не ощущаю у себя наличия психических расстройств.

Как же мне жить без веры в успех, силы воли и целеустремленности? Я опять судорожно начинаю искать выход.

Итак, приходится отбросить все предлагаемые стереотипы поведения – ко мне они неприменимы. Значит решение, если оно есть, лежит в иной плоскости, не связанной с личностным ростом, психологией успеха и мотивации. А что если вообще раз и навсегда забыть об этих понятиях и строить свою дальнейшую жизнь на иных точках отсчета (критериях)?

И вот тут и настает момент истины.

На психологию как науку можно смотреть по-разному. Для одних – это средство заработка, они во всем отыскивают психологические проблемы, которые им надлежит решать; для других – это источник постоянной «головной боли», они серьезно верят, что от психологии зависит вся их жизнь; третьи пытаются с психологией экспериментировать – им любопытно, насколько ее наработки соответствуют реальности, могут ли они помочь. Интерпретировать психологические теории можно либо с целью извлечь из них практическую выгоду для себя, либо с целью найти в них изъяны, «узкие места». В любом случае психология становится «камнем преткновения», она создает устойчивые стереотипы, которые в дальнейшем часто приводят к сложностям в общении. С одной стороны, стереотипы нужны людям, чтобы упростить общение между собой, а с другой стороны, они создают благодатную почву для манипулирования, оказания психологического давления.

Вообще, любая наука «запихивает» тебя в рамки определенной парадигмы, заставляет мыслить стереотипами. Если данные стереотипы тебе не подходят, это, конечно, не повод, чтобы хаять науку, отменять ее достижения. Просто предлагаемая парадигма именно для тебя неприменима. Следует искать иную парадигму, которая согласуется с твоим мировосприятием. Как говорят в науке, следует сменить одну модель на другую, более подходящую для конкретного случая.

В контексте рассматриваемого вопроса это означает, что модель «успех – целеполагание – воля» может оказаться для человека непродуктивной. Причина – чрезмерный акцент на эмоционально-волевой сфере. Если сместить данный акцент на реальное действие, т.е. на идею и ее эффективное воплощение в жизнь, то ситуация, возможно, изменится – человек не будет тратить излишнюю энергию на анализ своей и чужой эмоционально-волевой сферы, а сосредоточит все усилия на обеспечении продуктивности выполнения действия. Такой подход в Бэкмологии называется «поддержкой принятия и реализации решений».

Целесообразность данного подхода становится очевидной, если не полениться потратить время на изучение достижений прикладной психологии и эзотерики в области управления психикой.

В целом огромных успехов ученые и маги добились в идентификации всяких деструктивных психических явлений и психопаталогий. Хорошо изучены вопросы психического воздействия (манипуляции), агрессии, защитных реакций психики, механизмы возникновения стрессов, психических расстройств и т.п. Что же касается вопросов анализа психически здоровой личности, позитивных проявлений психики, то здесь имеется короткий список не слишком впечатляющих достижений уровня гипотез и предположений о механизмах интуиции, творчества, инсайтов, потоковых состояний и др.

Следует, правда, отметить появление позитивной психологии – направления психологии, которое занимается исследованием положительных аспектов психики человека. В отличие от классической психологии, которая ориентируется в основном на проблемы и патологии, основными темами исследований позитивной психологии является то, что способствует достижению счастья людей (например, оптимизм, поток, доверие, прощение и солидарность). Эта область исследований стремится раскрыть природные способности человека и сделать опыт жизни более удовлетворительным.

Хотя идеи позитивности в психологии и психотерапии обсуждались и ранее психологами-гуманистами, позитивная психология оформилась в науку только с конца 1990-х годов с подачи Мартина Селигмана, президента Американской ассоциации психологов, предложившего своим коллегам новый подход к изучению психики человека, основанный на реалистичном оптимизме.

Важнейшую роль в современной позитивной психологии играет творчество Луизы Хей, сама жизнь которой явилась неоспоримым примером плодотворности позитивного мышления; и Ронды Берн, создательницы нашумевшего фильма «Секрет», раскрывающего законы успеха с помощью квантовой физики, медицины, психологии, философии, метафизики, и проч. «Секрет» объясняет материализацию мыслей и чувств универсальным «Законом Притяжения» и учит пользоваться изобилием Вселенной.

В трудах позитивных психологов можно выделить следующие приемы:

• позитивные утверждения (аффирмации) – позитивные утверждения, помогающие изменить образ мыслей, сформулировать свои желания и установки на будущее, стимулируя положительные перемены в жизни. Например: «Я хороший человек и достоин в жизни самого лучшего», «Поток денег в моей жизни все увеличивается» или «Я выполняю свою работу с удовольствием, и мое умение совершенствуется с каждым днём».
• позитивный настрой – вера, что все получится. Его ключевыми фразами являются: «Я смогу», «Я достоин», «Я сделаю» и т.д.
• позитивное мышление – система взглядов на окружающий мир, базирующаяся на следующих основных концепциях: мир справедлив и виноватых нет; мир изобилен; любовь к себе – есть основа жизни; человек сам отвечает за все, что с ним происходит; все происходящее с человеком лишь отражает мысли в его голове; каждый человек через свое подсознание получает доступ к сотворению своей жизни.

В целом позитивная психология больше напоминает религию, нежели науку. После знакомства с ней создается впечатление, что психологом может стать каждый, кому есть, что поведать людям, кто может поделиться опытом своего «успеха».

Таким образом, заключение неутешительно: ни классическая, ни позитивная психология не имеет действенных инструментов, воспользовавшись которыми каждый сможет продуктивно управлять своей психикой. Кому-то повезло, он легко внушаем и мантры позитивной психологии ему подходят. Ну а на кого данный подход не действует, придется искать иные инструменты.

Фактически подход Бэкмологии «поддержка принятия и реализации решений» – это адаптация для бизнеса методологии фундаментальной науки.

Научное знание строится и организуется по определенным законам. Отличительные качества научного знания – систематизированность и обоснованность. Основным средством науки, в частности естествознания, были и остаются ее методы. В научном познании истинным является не только его конечный результат, но и ведущий к нему путь, т.е. метод. Под методом в самом широком смысле слова понимают путь достижения результата. Метод – совокупность правил, приемов, способов, норм познания и действия. Это есть система предписаний, принципов, требований, которые ориентируют субъекта в решении конкретной задачи, достижении результата в данной сфере деятельности. Метод организует поиск решения, позволяет экономить силы и время, двигаться к цели кратчайшим путем. Многообразие видов человеческой деятельности обусловливает и многообразие методов. Методы могут быть классифицированы по таким основаниям, как содержание изучаемых объектов, роль и место методов в процессе достижения результата и т.п. Методологией именуют систему определенных принципов, приемов и операций, применяемых в той или иной сфере деятельности, а также учение об этой системе.

Достижения науки говорят сами за себя, ее результативность просто феноменальна – это лучшая реклама ее методологии. Действительно, у фундаментальной науки есть чему поучиться. Так почему же люди, не принадлежащие к научному сообществу, не используют научную методологию?

Проблема здесь заключается в том, что наука – это «крепость», куда пускают только избранных. Поэтому ее методологию не принято считать общедоступной, применимой в других сферах. Этот стереотип выгоден прежде всего самому научному сообществу – он надежно защищает его от посторонних, «дурного» вмешательства. Фундаментальная наука ревностно охраняет свои границы, четко отделяя себя от вторжения обывателя.

Ведь что произойдет, если в область фундаментальных исследований пустить всяких «политиков» и «предпринимателей»? Они моментально превратят науку в балаган, «разделают» ее на бизнес-сферы, социально значимые программы и общественно полезные направления. Науке придется заботиться о своем социальном статусе, проявлять нетерпимость к сексуальным меньшинствам, толерантность к религиозным конфессиям, лояльность к правящим партиям и т.д. Каждый обыватель сможет свободно высказываться в своем блоге по поводу, как «прикольно» тот или иной академик поставил эксперимент, насколько «мутной» является очередная теория, и какой «трындец» наступит, если гипотеза подтвердится.

Главная ценность научной методологии – она не привязана к эмоционально-волевой сфере. Эмоциональный момент в ней не учитывается. Эмоции либо устраняются, либо не должны рассматриваться как собственный, значимый компонент деятельности.

Это не означает, что наука несовместима с эмоциями. Напротив, научная работа, как и любой другой вид человеческой деятельности, немыслима без эмоций. Но следует отделять эмоции от научного метода. Ученый эмоционален, пока он не применяет научную методологию. Он проявляет эмоции – сомневается, волнуется, надеется – до начала работы; он проявляет эмоции – огорчается, плачет, радуется, смеется – после окончания работы. Но во время работы он бесстрастно использует научную методологию. При этом полное отключение эмоций во время работы, конечно, не происходит.

Предпринимателю эмоции мешают работать, т.к. отнимают много энергии на разбор своих взаимоотношений с окружающими. Ученому эмоции мешают работать, т.к. не позволяют сосредоточиться, продуктивно мыслить. В обоих случаях, чтобы сделать дело, надо устранить часть эмоций.

Несколько сложнее объяснить отсутствие привязанности научной методологии к воле.

Вообще, воля трактуется психологами неоднозначно. Понимание воли не укладывается в четкое определение. Проявление воли многогранно.

В представлении большинства людей волевым является человек, умеющий (или обладающий способностью) преодолевать возникающие на пути достижения цели трудности, или же смелый, отважный, решительный, т.е. не теряющий самообладания в опасной ситуации.

Волевой человек взвешивает предложение. Он соглашается, если оно соответствует его намерениям, или отвергает, если оно для него не подходит. Волевой человек никогда не действует автоматически. Люди, которые не отличаются самостоятельностью, поступают иначе. Они либо пассивно следуют за лидером, либо действуют наперекор ему. В первом случае можно говорить о внушаемости, во втором о негативизме. И то и другое состояние является признаком недостаточно развитой воли. И в первом и во втором случае выбор цели и выбор способа действия отсутствуют. Действия навязаны со стороны, они не осмыслены, импульсивны и отличаются только по знаку.

Заметим, что соотношение между силой воли и внушаемостью сложное, и по внушаемости человека в определенной ситуации делать заключение о его «безволии» опасно.

Самостоятельность – ценное волевое качество. Самостоятельность воли одинаково далека от внушаемости, с одной стороны, и упрямства или негативизма – с другой. Самостоятельность воли предполагает использование советов, подчинение разумным требованиям, учет чужих мнений, но вместе с тем критическое отношение к этим советам, требованиям и мнениям. Народная мудрость, утверждающая, что «ум хорошо, а два лучше», рекомендует «иметь свою голову на плечах» и не без иронии отмечает, что «всякий совет к разуму хорош».

Читая посвященные воли монографии, складывается впечатление, что по поводу этого феномена к полному согласию психологи не пришли. Описать строго научным языком проявления воли не удается, и пока в этом вопросе нам приходится во многом полагаться на народную мудрость.

Напрашивается мысль, что если бы научная методология в своих основаниях базировалась на понятии воли, вряд ли мы могли бы рассчитывать на столь высокую продуктивность научной работы. Сила фундаментальной науки как раз и заключается в ее полной независимости от вопросов психологии. Научной методологии оказывается достаточно, чтобы выдавать результаты.

А вот если представить себе, что наука вдруг стала бы постоянно просить психологов составить психологический портрет того или иного ученого, проанализировать конфлктогенную обстановку в исследовательской группе, поднять уровень позитива у стареющего академика, то сразу же возникают серьезные опасения за состояние будущей науки. Наука останется «здоровой» до тех пор, пока ее не станут мучить всякими тренингами, не начнут обвешивать ярлыками психологических тестов и т.п.

Мы вкратце объяснили, чем сильна научная методология. Теперь следует разъяснить, почему и зачем она может понадобиться человеку.

Все дело во внешней среде. Как известно, внешнюю среду изменить нельзя, к ней надо приспосабливаться. Оттого, насколько сумел приспособиться к среде, зависит твое благополучие. Далее перейдем к описанию среды, в которой нам приходится жить. Рассмотрим ее типичные признаки.

Наша жизнь постоянно проходит на грани нервного срыва. Люди стали более депрессивны, одиноки и зациклены на всем материальном. Современный человек скручен кредитами, бонусами, банковскими вкладами. Его разум придавлен потоками информации. Обилие поглощаемых новостей, сплетен, фоторепортажей, шоу, книг, клипов, блогов, делает человека духовно опустошенным, дезориентированным. В очередях и транспорте играют в «мобильник», затыкают уши плеером – человек интуитивно отгораживается от окружающих и от себя.

Тотальная компьютеризация и автоматизация в корне изменила ситуацию на нашей планете. Интернет моментально сделал всех всезнающими, почти уравнял в конкурентных возможностях. Каждый стал публичным и виртуальным. Авторитетов не стало, ревизии подвергается практически все. Экономика благодаря тому же Интернет «завертелась» настолько быстро, что в товар стало превращаться практически все.

Если на Западе интенсификация мировой экономики была воспринята с ясным пониманием необходимости еще более ревностно оберегать свои культурные ценности, то в России, пораженной синдромом культурного иммунодефицита, новые экономические реалии были приняты, как всегда, по-своему.

Современное русское сознание сформировано шоком посткоммунистического общества, провинциальным страхом перед открывшимся ему вдруг и кажущимся враждебным миром, глубоко затаенным комплексом неполноценности, который оно пытается заглушить демонстративным хамством и бахвальством. Жлобская основа человеческих отношений превратилась в социальную реальность. Жлоб – хозяйски-холуйское сознание, человек, холуйствующий перед хозяином и не признающий за людей тех, кто уступает ему по влиянию. Нынешняя власть с ее презрением к человеческому достоинству – плоть от плоти российского жлобства. Власть как будто кровно заинтересована в сохранении жлобских отношений – ведь они разрушают солидарность (а с ней возможность противостоять режиму) и увековечивают холуйское подчинение начальничкам.

Российская власть прочно стоит на антидемократических, антизападных позициях, она преклоняется перед тоталитарными учениями, ей импонирует идея корпоративного государства и она не испытывает ложного стыда при применении репрессивных мер по отношению к своим идейным и политическим противникам. Государство довольно быстро осознало, что полный переход на коммерческие отношения со своими гражданами – это наиболее прагматичное для него решение. Народ стал относиться к государству не иначе как к институту по «распилу» национального достояния. Растет расслоение общества. В результате длительных унижений, на которые невозможно открыто ответить, в народе накапливается скрытая ненависть, или ресентимент. Вот определение ресентимента, данное немецким философом Максом Шелером: «Ресентимент – это самоотравление души, имеющее вполне определенные причины и следствия. Оно представляет собой долговременную психическую установку, которая возникает вследствие систематического запрета на выражение известных душевных движений и аффектов, самих по себе нормальных и относящихся к основному содержанию человеческой натуры... В первую очередь имеются в виду такие душевные движения и аффекты, как жажда и импульс мести, ненависть, злоба, зависть, враждебность, коварство. Важнейший исходный пункт в образовании ресентимента – импульс мести».

Жизнь становится все более жестокой. Российская академия наук констатировала: «Сравнительные исследования показывают, что с точки зрения агрессии, грубости и ненависти к своему окружению россияне занимают первое место по крайней мере в Европе». Почти пятая часть россиян утверждают, что часто сталкиваются с агрессией по отношению к себе на улице и в общественных местах. Сами порой испытывают злобу по отношению к окружающим 44% россиян.

Россия вышла на лидирующие позиции в мире по уровню детской агрессии. Свои взаимоотношения подростки строят в соответствии с жесткими тюремными нормами. Они делятся в классах, как в камерах, на пацанов (крутых ребят) и козлов (лишенных прав). «Крутые» расправляются с неугодными лагерными способами.

Духовная опустошенность «лечится» митингами протеста, флэшмобами, поиском внешнего врага, гомофобией, бесконечными искусственными скандалами. Все это с радостью подхватывается нуждающимися в информационных поводах блогерами и журналистами и затем моментально разносится по соцсетям и твиттерам. Каждый день должно быть какое-то новое скандальное событие, иначе миллионы людей будут испытывать информационный голод. При этом реальные проблемы умело скрываются за театральной ширмой фальшивых противоречий и компромиссов между государственниками и либералами, за абстрактными дискуссиями о демократии и коррупции, за бутафорными национальными проектами.

Вообще, Россия – страна крайностей. Сначала отчаянно строили коммунизм, теперь не менее отчаянно стремимся поскорее избавиться от наследия коммунистического прошлого. Строим инновационное общество, но экономим на школьном образовании. У нас много нефти, но половину нефтехимии составляет импорт. Лидируем по экспорту удобрений, но свои пашни оставляем не удобренными и завозим продовольствие. Хотим укрепления содружества, при этом ведем газовые и информационные войны с соседями. ВВП уверенно растет, а пятая часть населения хотела бы уехать из страны.

Чтобы успешно жить и работать в России – крайне агрессивной среде, надо обладать целым рядом специфических качеств. К ним относятся нетерпимость, черствость, толстокожесть, лицемерие, жлобство, высокомерие, хамство, этическая нечистоплотность, своеволие. Наличие этих качеств – обязательное условие выживания в агрессивной социальной среде. Они – защитная реакция на нее.

Корни агрессии – всегда в страхе, защите себя, недовольстве, контроле, вернее, в страхе его потерять. Так или иначе все сводится к страху. Агрессия – это всегда последний аргумент, и у кого-то он единственный. Нападает первым тот, кто всегда ожидает, что на него нападут. То есть, в случае агрессии нападение – это всегда защита. Истинная атака не содержит агрессии. Тренеры по боксу учат: «если бьешь человеку лицо, надо бить его радостно».

Если среду изменить нельзя, от нее надо защищаться. В агрессивной среде единственная действенная защита от агрессии – еще большая агрессия. Но это только в том случае, если уверен в своих силах.

На практике, если игнорировать агрессию, то дальнейшего ее развития не последует. А вот если отвечаешь, то тут, конечно, будет и развязка, где кто-то окажется на коне, а кто-то – под ним. Предполагается, что если ты не ответил, то проиграл или попал в роль жертвы. Поэтому когда уходишь от агрессии, следует крепко подумать, как в дальнейшем будешь восстанавливать свой статус. Обидчика по возможности надо обязательно наказать.

Вообще, имеется несколько способов защиты от агрессии. Каким из них воспользоваться – зависит от ситуации.

Если по ситуации ясно, какая из сторон более «сильная», то соответствующим образом и надо действовать. Слабый вероятнее всего проиграет, поэтому ему целесообразно отступить. Более сильный выигрывает поединок. Но, победив слабого, он как бы наживает себе врага. Слабый может «зализать» раны, собраться с силами и в следующий раз, напав, победить. Поэтому сначала имеет смысл оценить потенциальные возможности противника и придумать наилучший способ, как с ним разобраться. Зловредного противника надо побеждать таким образом, чтобы в будущем он не стал причиной постоянной головной боли.

Если ситуация неоднозначная, силы противника сразу оценить нельзя, то лучше всего прибегнуть к серии тактических приемов. Сначала надо «прощупать» противника, есть ли шанс бесконфликтно разойтись, можно ли с ним договориться, есть ли в этом смысл. Далее следует прикинуть возможные последствия прямых «боевых» действий, выбрать наиболее действенные инструменты ответного удара, оценить и подготовить возможные пути достойного отступления.

В любом случае не следует ввязываться в драку сразу же. Но потенциально агрессивным надо быть всегда. Повторим еще раз. В агрессивной среде единственная действенная защита от агрессии – еще большая агрессия.

Слабым всегда надо искать способы, как стать сильными, агрессивным. Одни накачивают мышцы, другие покупают за деньги телохранителей, третьи выезжают на связях, сильных покровителях. Если не находишь способа, ты – вечный неудачник. Потому что не можешь быть агрессивным.

В интеллигентских кругах бытует мнение, что наиболее правильная жизненная позиция – это всегда уходить от агрессии. Для поддержки такой позиции психологи определили ряд приемов нейтрализации агрессии:

Воздержание от реакций на агрессию, игнорирование агрессии:

• не заметить агрессию
• дать агрессору время успокоиться.

Сглаживание агрессии собеседника:

1. Дружеское участие:

• «Да, я вас прекрасно понимаю...»
• «У вас такая нервная работа...»
• «Я тоже не переношу подобные вещи. И меня смущают подобные выходки...»

2. Шаг к примирению или «лапки вверх»:

• искреннее покаяние («Я виноват и заслуживаю упрека»
• подчеркнуть общность интересов в решении вопроса
• предложить подумать о том, что скажут общие недруги

3. Снижение значимости повода для агрессии:

• «Если разобраться, то ситуация не так уж плоха..»
• «Бывало и хуже – переживем».

4. Обращение к здоровью как ценности:

• «Это не тот случай, чтобы тратить на него свое здоровье».

Фиксация собеседника на его агрессии:

1. Мягкая фиксация:

• «Я сегодня такой же нервный...»
• «Сегодня почему-то все взвинчены (погода, что ли)»

2. Жесткая фиксация:

• «У вас неприятности?»
• «Вы меня разочаровали...»

3. Пресечение агрессии:

• «А пошел бы ты»

Интеллектуальное реагирование на агрессию:

1. Выдерживание паузы:

• надеть маску невозмутимости («Посмотрим, что этот негодяй еще выкинет...»)
• проекция действий агрессора на себя (узнавание себя: «Он такой же заводной, невыдержанный и глупый, как я порой»)

2. Переключение внимания агрессора (психологическая подножка):

• перевод разговора на другую тему или анекдот по случаю
• абсурдная фраза, брошенная как бы невзначай.

Нельзя не согласиться, что перечисленные приемы действенны. В большинстве случаев они позволяют нейтрализовать агрессию, и вместе с тем делают тебя проигравшим, определяют на роль жертвы.

В условиях неагрессивной среды грамотный уход от агрессии, наверняка, будет расценен как яркое проявление характеристики успешности. В России такая модель не работает. Здесь каждый, кто хочет быть успешным, должен постоянно репетировать свою агрессивность и периодически умело ее проявлять.

Умелость проявления агрессивности состоит в понимании, на кого можно «наехать», а на кого нельзя. Расширение сферы влияния – это увеличение числа субъектов, на которых безболезненно можно «наехать». Каждый успешный человек должен постоянно стремиться расширить сферу своего влияния.

Как резюме, отметим следующее. Агрессия и страх идут рука об руку. Там где есть страх, всегда есть агрессия, и наоборот. Поэтому нет ничего удивительного в том, что живущее в постоянном страхе российское общество столь агрессивно.

На этом можно завершить описание внешней среды, в которой нам приходится жить.

***

Научная методология позволяет с успехом отыскивать объективные закономерности в окружающем нас многообразии красоты, порядка и хаоса Природы. Именно благодаря ей мифологические представления людей о богах, духах и других потусторонних силах сменились на более объективные. Весь прогресс цивилизации непосредственно связан с применением научной методологии.

России – это куда более простой феномен, чем Природа. В достаточно простом российском жизнеустройстве не составит особого труда разобраться, если применить научную методологию. А далее следует умело пользоваться полученными знаниями.

Так, в отношении агрессивности российского общества можно поступать вполне рационально. Зная, что человек будет вести себя агрессивно, можно заранее рассчитать наиболее эффективную траекторию своего поведения по отношению к нему. В планируемом сценарии учитывается и расстановка сил, и возможность нейтрализации агрессии, и программируется ответная агрессия в случае необходимости и др. Заметим, что собственная агрессивность не подавляется, но контролируется уровень ее выхода наружу в зависимости от ситуации. Коль скоро приходится жить в агрессивной среде, надо и самому быть агрессивным. Однако подконтрольная агрессия – это уже далеко не та спонтанная агрессия, что свойственна импульсивному действию. Она осознанно выверена и спроектирована, чтобы нанести минимальный вред себе и окружающим, но при этом соответствует всем принятым в обществе стереотипам. Таким образом, вряд ли ее вообще можно считать агрессией.

Аналогичным образом можно «подстроиться» и под другие особенности неблагоприятной среды. В результате среда перестает быть тебе враждебной – эта та суровая данность, в которой тебе суждено жить и работать, она ни чем не лучше и не хуже любой другой среды. Казалось бы, вполне разумный и очевидный подход! Но не для противоречивой натуры русского человека.

В чем состоит своеобразие русского народа, его характера? Прежде всего – это религиозность, которая включает в себя и воинствующий атеизм. Русские хотят действовать во имя чего-то абсолютного. В тоже время, если у них возникает сомнение в идеале, они способны перейти от невероятной богобоязненности и послушания к необузданному бунту. Другая существенная пара противоположностей: способность к высшим формам опыта – и атеизм, бунтарство. Далее: страстная сила воли и максимализм и одновременно леность (обломовщина), пассивность; свобода духа, искание высших ценностей и склонность к анархии, нигилизм (у интеллигенции), хулиганство (у простого народа); исконная доброта и необузданная жестокость; даровитость и сатирический склад ума; отсутствие чувства меры и шараханье из крайности в крайность. На жизненную философию счастья русского человека сильно повлияло православие с компонентом страдания. Россия проходит великую школу страдания на всем пути всей истории. Вся Россия – одно страдание.

Я думаю, самая главная, самая коренная духовная потребность русского народа есть потребность страдания, всегдашнего и неутолимого, везде и во всем. Этою жаждою страдания он, кажется, заражен искони веков. Страдальческая струя проходит через всю его историю, не от внешних только несчастий и бедствий, а бьет ключом из самого сердца народного. У русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье его для него неполно. Никогда, даже в самые торжественные минуты его истории, не имеет он гордого и торжественного вида, а лишь  умиленный до страдания вид; он воздыхает и относит славу свою к милости Господа. Страданием своим русский народ как бы наслаждается. Что в целом народе, то и в отдельных типах, говоря, впрочем, лишь вообще. Вглядитесь, например, в многочисленные типы русского безобразника. Тут не один лишь разгул через край, иногда удивляющий дерзостью своих пределов и мерзостью падения души человеческой. Безобразник этот прежде всего сам страдалец.  Наивно-торжественного довольства собою в русском человеке совсем даже нет, даже в глупом...
Ф.М. Достоевский, Дневник писателя, 1873 год

«Нормальный» русский человек никогда ни при каких обстоятельствах не станет изучать Бэкмологию. Даже если заставить «нормального» человека читать Бэкмологию, то он напряжет все свои физически и духовные силы, чтобы не понять, что в ней написано. Ему это не надо!

Бэкмология никогда не станет широко использоваться в массах. Впрочем, она и не предназначена для этого! «Нормальный» человек всегда обходился без Бэкмологии и прекрасно проживет без нее и в будущем. К тому же у большинства людей имеется устойчивый стереотип о чрезмерной сложности всякого научного знания.

Все, что происходило и происходит в России, вполне устраивает «нормальных» людей. Когда «нормального» человека что-то не устраивает, он без всякой Бэкмологии обязательно поднимает бунт и неизменно добивается того, что ему нужно. Пусть даже ценой собственной жизни, но на благо своего потомства. Так было, так есть и так будет всегда.

«Нормальный» человек никогда не будет читать эти строки. А тот, кто читает сейчас, с большой долей вероятности является вполне «нормальным», но отличается чрезмерным любопытством или хитроумностью. Его интерес к Бэкмологии – чисто утилитарный: как можно на ней быстро заработать. Для таких у нас имеется специальный уровень сервиса «Постмодерн».

Бэкмология – это в некотором роде аномалия. Так же как аномалией является талантливый предприниматель или ученый.

Бэкмология создавалась с целью облегчить талантливому предпринимателю процесс поддержки принятия и реализации решений. Чтобы создать действенную систему, пришлось абстрагироваться от всякой идеологии, философии, русской идеи и т.п. И не случайно, что мы так много говорим о научном подходе, который лег в основу Бэкмологии. Именно в научном подходе в полной мере реализованы надидеологичность и аполитичность, без чего невозможен трезвый рациональный расчет.

Идеология и политика – это особенности внешней среды, которые обязательно следует учитывать в процессе принятия решения. Однако сама система принятия решений не должна от них зависеть. Иными словами, система должна быть инвариантна (независима) к любым внешним воздействиям и к факторам, ею исследуемым. Вообще, системы называются инвариантными, если их ошибка равна нулю при любых задающих и возмущающих воздействиях.

Система поддержки принятия и реализации решений представлена в Бэкмологии в трех вариантах.

Уровень сервиса «Премьер» – это использование мощи Бэкмологии на 100%. Он рассчитан на мастеров бизнеса. Уровень сервиса «Персона» – использование мощи Бэкмологии на 10%. Данный уровень в определенном смысле можно назвать облегченной версией уровня сервиса «Премьер». Он предназначен для бизнесменов, которые не уверены в силе своих предпринимательских способностей, находятся еще на стадии поиска себя. Им также могут воспользоваться менеджеры, руководители проектов, начальники, перед которым стоят сложные задачи.

Уровень сервиса «Предприятие» – это наши упражнения по эксплуатации некоторых возможностей Бэкмологии, а также накопленных знаний по менеджменту и другим дисциплинам. Данный уровень сервиса не имеет никакого отношения к обслуживанию талантливого предпринимателя.

Уровень сервиса «Персона» – это поддержка принятия и реализации решений в области бизнеса в плане эмоционально-волевой сферы. Рассмотрим этот план более подробно.

Бэкмология – это адаптация научной методологии к области бизнеса. На базе принципов научной методологии был создан целый ряд инструментов, применение которых в бизнесе обеспечивает тот же эффект, что и научная методология в фундаментальной науке. Инструменты позволяют устранить большинство проблем, так или иначе связанных с эмоционально-волевой сферой.

Конечно, у всех людей возникают проблемы в жизни, чаще всего именно психологические. В такой момент очень хочется, чтоб кто-то помог решить эту проблему, а еще лучше – решил ее за тебя. Но, как говорится, «помоги себе сам». Проблемы надо решать самому, как бы банально это не звучало. Здесь имеется два аспекта: решение уже возникших проблем и ведение дел таким образом, чтобы новых проблем не возникало.

Проблема – это задача, которую надо решить. Решение любой задачи отыскивается по единому алгоритму, который хорошо описан. Однако одни могут им эффективно воспользоваться, а у других это не получается. Причина здесь кроется в подходе к использованию алгоритма. Необходима определенная среда, где бы алгоритм неукоснительно исполнялся. Инструменты Бэкмологии помогают создать такую среду. Какого рода эта среда – ноу-хау Бэкмологии.

Лучше всего, если психологических проблем возникает как можно меньше. Для этого бизнес-процессы должны быть спроектированы соответствующим образом. Число «узких мест» – потенциальных источников проблем – надо минимизировать. Следовательно, необходимо заранее определить все возможные «узкие места». Для такого анализа имеются специальные инструменты. Поскольку на этапе проектирования можно устранить не все «узкие места», для оставшихся источников опасности надо создать регламенты оперативного выхода из проблемных ситуаций в случае их возникновения. Здесь применяются соответствующие инструменты. Далее надо определиться с действиями в случае возникновения непредвиденных проблем. Здесь будут использованы свои инструменты. Как видно, управление бизнесом сводится к управлению использованием целого ряда инструментов, что и является главной проблемой любого бизнеса. Мало того, что надо ориентироваться в инструментах, необходимо их правильно и своевременно применять. Бэкмология помогает решить эту проблему. Более того, Бэкмология позволяет избавиться при решении этого вопроса от субъективности.

Субъективность, порождаемая эмоционально-волевой сферой, приводит человека к ошибкам, или вообще к отказу от всякого действия. Научная методология «отключает» эмоционально-волевую сферу в процессе деятельности. Совершаемые человеком действия становятся адекватными, оценка ситуации – объективной, а получаемый результат – продуктивным. В народе такое состояние называют «холодный рассудок». В психологии «холодный рассудок» именуют изоляцией.

Изоляция аффекта, или просто изоляция – психологический процесс, относимый к механизмам психологической защиты, заключающийся в удалении из сознания эмоциональной составляющей переживания, но сохранении при этом его понимания.

Этот процесс может запускаться в психике для защиты от чрезмерного поглощения сознания эмоциями. В тех случаях, когда эмоции захлёстывают человека, он может пытаться сохранить холодный рассудок путем изоляции когнитивной составляющей от эмоциональной. Во многих случаях это полезная защита, необходимая в работе таких людей как врачи, боевые офицеры, сотрудники МЧС и др. Если бы сознание, например, хирурга было погружено в ту гамму чувств, которую вызывают страдания его пациентов, он просто не мог бы работать.

Часто работу этой защиты можно видеть, когда люди, пережившие травмирующие психику ситуации (войну, стихийное бедствие, насилие), рассказывают о пережитых событиях безэмоциональным или даже весёлым тоном.

Следует отличать изоляцию от диссоциации, которая значительно искажает восприятие событий. Изоляция аффекта удаляет из сознания лишь эмоциональную составляющую, сохраняя полное понимание происходящего. Например, человек, который получил серьезную травму и использует диссоциацию, может не придать этому событию большого значения, как если бы оно произошло не с ним. Человек, использующий изоляцию в той же ситуации более адекватно оценит значение произошедшего, но не заметит собственных переживаний по этому поводу.

Изоляция аффекта, среди прочего, лежит в основе таких защит как интеллектуализация, рационализация и морализация.

Если научная методология «отключает» эмоционально-волевую сферу, то ее, безусловно, на основе этого формального признака (отключение) можно причислить к механизмам психологической защиты. Здесь мы сталкиваемся с ограниченностью психологии, которая базируется на примитивной модели психики, построенной З. Фрейдом.

Однако в основе научной методологии лежит куда более сложная модель.

Во-первых, отключение происходит не ради защиты, а с целью получения объективного знания. Без отключения не получить результата.

Во-вторых, отключение следует трактовать не как защиту, а, скорее, как «умное» нападение. Народная мудрость гласит, что нет лучшего способа защиты, чем нападение. Правда, здесь мы сталкиваемся со сложностями определения понятия «защита».

В-третьих, фактически происходит не отключение эмоционально-волевой сферы, а перераспределение психической энергии в пользу мыслительной и интуитивной активности, т.е. речь идет об ином режиме работы психики человека.

В-четвертых, научная методология вообще никаким образом не пытается регламентировать эмоционально-волевую сферу. Этой сферы для нее как бы вовсе не существует. Иными словами, научная методология находится вне контекста психологического дискурса.

Таким образом, мы не склонны трактовать «отключение» эмоционально-волевой сферы посредством научной методологии как изоляцию аффекта. Для постижения сути «отключения» надо выходить за рамки традиционных представлений психологии.

Вообще, прикладная психология, чтобы быть понятной и доступной широким массам, строится исключительно на примитивных моделях. Иначе ее многочисленные направления не были бы столь популярны в народе.

Если посмотреть на психологию внимательно, то откроется следующее ее свойство. Модели психологии навязываются человеку в качестве стереотипов. Будучи навязанными, они становятся внутренними программами человека (условными рефлексами). Те, кто хорошо разбирается в том, как устроены эти программы, может ими управлять. Собственно, все механизмы манипуляции и психологического воздействия построены на управлении внутренними программами человека.

Любая религия или идеология – это прежде всего программирование психики. Психология отчасти способствует такому программированию. Именно поэтому она не относится к фундаментальной науке.

Как известно, психология вышла из философии. Психология стала инструментом воздействия на человека, а философия – методологией использования этого инструмента. Философия интерпретирует последствия программирования, задает новые подходы и паттерны программирования.

Наварное, многие считают, что научная методология, разновидностью которой является Бэкмология,  нужна лишь «яйцеголовым». Ведь у большинства людей имеется устойчивый стереотип о чрезмерной сложности всякого научного знания. Также может показаться, что уровень сервиса «Персона» рассчитан на определенный психотип.

Постижение не всякого научного знания требует специальной подготовки. Так, научная методология доступна для понимания практически каждому, если у него не вызывает непреодолимого раздражения формализованный (научный) стиль изложения.

Вероятнее всего, уровень сервиса «Персона» подойдет только определенной категории людей, условно называемой нами «нетипичными» людьми. Четко описать эту категорию мы не в состоянии (да и желания такого нет). «Привязаться» к стандартным психологическим типам мы также не можем.

На наш взгляд, человек, которому подойдет Бэкмология может принадлежать к любому известному психотипу. Однако следует обращать внимание на характеристики, которые мы расцениваем как явные ограничения к применению Бэкмологии. К таким характеристикам относятся стойкое нежелание знакомиться с чем-то новым, чрезмерная самоуверенность в себе, выпячивающаяся склонность к авторитаризму, откровенно артистический играющий на эмоциях типаж, нигилизм в различных формах (критиканство).

Мы не рекомендуем использовать Бэкмологию артистам, журналистам, писателям (включая блогеров). Таких людей Бэкмология будет несколько сковывать.

Есть большая вероятность, что человек, пытающийся взять на вооружение подход Бэкмологии, станет расценивать его слишком буквально, т.е. попытается свести к догме. Он захочет ко всему написать инструкции и регламенты, потребует от подчиненных запрограммированного поведения на основе предопределенных планов и т.п. Вряд ли такой путь приведет к успеху. Однако людей, склонных любую модель превращать в догму, не так уж мало.

Вообще, по вполне понятным причинам мы не рассчитываем на большую аудиторию приверженцев Бэкмологии. Люди не склонны менять свой образ жизни. А в России к тому же люди привыкли жить своим умом, во многом следуя традициям, предаваемым из поколения в поколение. Здесь считается нормой учиться на собственных ошибках. Собственно, это и является одной из характерных черт русского человека.

Далее попытаемся вкратце объяснить, почему мы не можем «привязаться» к стандартным психологическим типам.

По-видимому, с того момента, как человек стал пытаться познать самого себя и окружающих его сородичей, он не оставляет попыток разложить психологические  типы людей «по полочкам». Действительно, в жизни мы встречаем схожих по поведению, взглядам или даже по внешности людей. В сознании формируются стихийные, житейские классификации, оформляемые фразами тип «я этот типаж знаю, они всегда так себя ведут». Пожалуй, древнейшей более-менее систематизированной типологией характеров является зодиакальная (по знакам Зодиака).

По каким только основаниям не пытались различать психологические типы. По жидкостям в теле (те самые четыре типа темперамента), по внешним физическим данным и отметинам (френология, хиромантия, типология Кречмера и Шелдона), по специфике нервной активности (типология Павлова) и так далее. В современной психологии и психиатрии существует масса разных типологий, по которым пытались и пытаются «рассортировать» психологические особенности людей. Одной из наиболее популярных в психиатрии является типология психопатических характеров Ганнушкина, в психологии – типология акцентуаций Леонгарда-Личко (впрочем, она сильно связана с Ганнушкиным). Из околонаучных типологий наиболее известна соционика, из ненаучных – астрологические.

Психические особенности людей, изучаемые в дифференциальной психологии, разнообразны. Однако все они – способности и интеллект, темперамент и характер человека, черты его личности – обладают общей фундаментальной характеристикой, а именно: глубоко индивидуальны. Индивидуальность человека есть та совокупность психических особенностей, которая будучи взятой как целое, отличает его от другого.

Выделение закономерностей сочетания индивидуальных черт конкретных людей имеет в научной психологии различные стратегии и результаты. С одной стороны, индивидуальностью человека можно считать именно совокупность, набор его психических свойств и качеств как отдельных элементов, составляющих в сумме определенный класс. Результатом классификации индивидуальностей будет собрание различных наборов индивидуальных черт, объединенных по законам статистики и наблюдаемых в эмпирии с той или иной частотой. С другой стороны, индивидуальность определяется как тип – целостная структура, внутри которой каждое конкретное свойство и качество человека получает закономерное объяснение. В результате построения типологии выделяются качественно своеобразные типы индивидуальностей, соотнесенные между собой и принципиально отличные друг от друга.

Способы выделения классов или типов индивидуальностей различаются также по характеру используемых критериев. Это могут быть эмпирические критерии, полученные при анализе и обобщении конкретных опытных данных. Как правило, эмпирическая классификация индуктивно, путем закономерного перехода от частных случаев к общим. Дедуктивный же способ построения типологии индивидуальностей – от общего к частному – предполагает теоретическое выделение ее основных принципиальных признаков, различений и затем – проверку и обоснование полученных типов на эмпирическом материале.

Отличительная особенность научных типологий – их относительность и ограниченность. Они не претендуют на всеохватную характеристику личности, являются в большинстве своем частными. То есть за основание типологии берется какой-то признак или совокупность признаков, и люди «ранжируются» по ним, при этом существует четкое понимание, что за рамками типологии остается много других психологических характеристик людей.

И здесь кроется одна ловушка. Человек, далекий от споров и дискуссий вокруг разных типологий, не учитывает указанной особенности – относительности и ограниченности. Впрочем, об этом нередко забывают и сами специалисты. Замечательный российский биолог А.Марков так говорил об особенностях нашего мышления: «Нельзя наполовину броситься в бой или наполовину убежать... Из-за необходимости постоянно принимать однозначные решения наше мышление работает «категориально»: мы то и дело пытаемся найти четкие границы между понятиями, в том числе и там, где их на самом деле нет, и разделить непрерывный ряд (континуум) на отрезки, приклеив к ним слова-ярлыки».

Проблема типологии в биологической науке отлично иллюстрируется следующим казусом: «Провести четкую грань, найти точку во времени, когда биологическая эволюция гоминид уступила место культурной, невозможно. Точно так же, как невозможно точно указать момент, когда «нечеловеческая обезьяна» превратилась в «человеческую»... Дело это чисто условное и, по правде сказать, довольно бессмысленное: все равно, что пытаться абсолютно точно установить сумму, начиная с которой «мало денег» превращается в «много денег». («Эволюция жизни, т.1., с.374-375).

В психологии – то же самое. Четких границ между психотипами не существует, они плавно перетекают друг в друга, смешиваются, создают новые сочетания – в полном соответствии с мешаниной генов (природная основа) и культурных влияний (воспитание, личный опыт) в нашей душе. Впрочем, поправку сделать можно. У людей с выраженным отклонением от нормы психотипы представлены очень отчетливо и их легко распознать. Одним из главных критериев отклонения от здоровой психики является жесткая стереотипность поведения.  Не зря же типологии Ганнушкина и Леонгарда-Личко основаны именно на отклонениях. Нарциссы, психопаты и т.п. довольно однообразны и стандартны (но тоже не на 100%). Чем более здоров психически человек, тем сложнее его «уложить» в рамки какой-то классификации, а если и возможно, то с большим количеством «но».

А как же быть с ситуациями, когда человек говорит: «мой знакомый – вылитый Телец!» или «он совершенно точно подходит под тип информационного метаболизма «Робеспьер» (это в соционике)?  В данной ситуации задействовано два фактора: это «всеобъемлющая» типология, все объясняющая про человека, а также навешивание жестко определенного типа – ярлыка. Ярлык обладает двусторонним действием. С одной стороны, он влияет на восприятие другого человека – наше сознание/бессознательное начинает просто-напросто «отсекать» все то лишнее, что не вписывается в стереотип. С другой стороны, человек, который согласен с предложенным/навешенным ярлыком, сам начинает подстраиваться под типологию. В роли типа-ярлыка может выступать все что угодно. От имени (популярные псевдопсихологические книжки Б.Хигира о зависимости психики человека от его имени) до группы крови.

Бывают ситуации, когда несоответствие личности подобранному «под нее» типу бывает настолько сильным, что сознание его игнорировать не может. Тогда стремление к упрощению приобретает новую форму – вводится сочетание типов. «Ты на 60% такой-то, а остальные 40% объясняются вот таким-то типом». Но, по сути дела, данные оговорки – признание ограниченности типологии, ее функционирования в узком диапазоне. Чем больше «но» приходится вводить (например, придумывать сочетание 3-4-5 типов), тем более беспомощной становится типология.  Теряется ее практический смысл.

Но это обстоятельство редко смущает тех, кто сильно привержен жесткому типированию людей. Причин тому может быть несколько:

1. Типология облегчает восприятие самого себя и других людей.

2. Типология устраняет значительную часть тревоги и напряжения, которые могут вызываться общением с новым, незнакомым человеком (подбери под него тип – и станет понятным, как с ним общаться).

3. Способность «типировать» создает ощущение собственной проницательности, ума, своего отличия от остальных людей. С видом человека, знающего все тайны бытия, можно предаваться иллюзии о том, что знаешь, что происходит в душе другого человека.

4. Отнесение себя к какому-то всеобъемлющему типу означает, что вам уже предписаны чувства, увлечения, смыслы жизни (и даже болезни). Снимается извечный «поиск себя», дается шаблон, которому значительно проще следовать. Свобода – это отсутствие внешней структуры, но это отсутствие является извечным, изначальным источником внутреннего напряжения, которое можно устранить либо самостоятельным выстраиванием структуры, либо поиском подходящей внешней (т.е. отказом от свободы). В данном контексте типологизирование может иметь выраженный психотерапевтический эффект, каким обладает любая внешняя структура, если у человека отсутствует собственная, внутренняя.

Стремление расширить исследование индивидуальностей человека порождает интерес к ее пограничным формам, промежуточным между нормой и патологией, т.е. к материалу психиатрии. Для описания этих форм существует два основных понятия – психопатии (П.Б.Ганнушкин) и акцентуации личности и характера (К.Леонгард, А.Е. Личко).

Психопатии – это аномалии характера, которые а) определяют весь психический облик человека, б) не подвергаются значительным изменениям при его жизни, в) мешают ему правильно адаптироваться в окружающей социальной среде. Акцентуации представляют собой крайние варианты нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены (акцентуированы), вследствие чего человек болезненно уязвим по отношению к одним воздействиям, при относительной устойчивости – к другим.

Отклонения и акцентуации характера рассматриваются психиатрами как резкие, обостренные проявления черт, присущих и нормальным людям. Поэтому не следует удивляться, если в описаниях психопатий кто-то узнает свои собственные черты, причем нередко не в одной, а сразу в нескольких различных группах.

Типы психопатов выглядят как диагнозы. Однако это совершенно неоправданная аналогия. Типологическое обозначение психики легко производит впечатление, будто оно приближается к целому или, по меньшей мере, к абсолютной сущности психической стороны человека. Но людей, личностей нельзя снабдить диагностическими ярлыками. Можно, самое большее, выявить, подчеркнуть, выделить те качества, которые их особенно характеризуют. Выделение качеств всегда происходит под каким-то определенным углом зрения – например, субъективного самочувствия, ощущения бытия и жизни или трудностей, которые доставляют эти люди окружающему миру и обществу вследствие своих особенностей. Помимо качеств, важных с этих точек зрения, тот же самый человек обладает бесконечным множеством других, которые с иных точек зрения, например, с этической, часто не менее важны, но не поддаются диагнозоподобному обозначению, остаются сокрытыми во тьме. Диагностические ярлыки относятся лишь к отдельным, особо важным с некоторых точек зрения качествам конкретных людей.

Не все, что называется одинаково, является психичеки «одинаковым». Можно, например, очень по-разному быть депрессивным человеком. Далее следует обратить внимание на то, что отмеченные качества лежат на совершенно разной глубине. Касающийся их разрез находится иногда ближе к центру, иногда больше на поверхности. Можно было бы без обиняков говорить о «ядерных» и «краевых» психотипах, не будучи, однако, уверенными в том, куда отнести каждый конкретный случай.

Так как выделенные в качестве характеристик свойства являются таковыми лишь в числе многих прочих и зависят от смысла и цели наблюдения, то таким образом трудно наглядно изобразить типы психики или психических расстройств. То есть это, вероятно, возможно, но тут легко сразу же сбиться, перейти от того, что относится к типу, на индивидуальное, конкретное, портретное. В описание вносятся черты, которые отнюдь не являются обязательными и всегда связаны со свойством, избранным в качестве обозначения. Если, к примеру, характеризуя депрессивного психопата, отклониться от депрессивного господствующего настроения и описывать его далее как религиозного мечтателя, или тихого человеколюбца, или деятельного человека долга, то это уже будет значительной погрешностью, т.к. не может быть и речи о том, что такие качества присущи в основном лишь депрессивным психопатам. Такой выход за пределы типа неизбежен, когда хотят представить что-либо образно, но он по существу является заблуждением и уводит в область произвольного, в область фантазии, поэтических образов и форм.

Конечно, нельзя забывать, что не каждый тип может иметь любые другие качества и что определенные качества предпочитают считать «второстепенными чертами». Некоторые свойства попросту исключаются, некоторые часто совпадают: например, уравновешенный, настоящий, а не симулирующий гипертимик не может быть не уверенным в себе, а экспансивный фанатик – безвольным. Зато гипертимики нередко бывают вспыльчивыми, а депрессивные – астеничными. Есть, следовательно, уже известные периодические связи, комбинации, соединения качеств, но образное описание почти всегда выходит за рамки более или менее закономерного и, таким образом, не достигает своей цели. К тому же при соблюдении этих связей между качествами описание сразу же отрывается от чистого типа.

Именно из-за богатства индивидуальных форм и связей очень редко бывает, чтобы какое-то одно качество преобладало и так характеризовало человека, что ему можно было бы дать в соответствии с этим качеством верное обозначение. Даже многократная комбинация нескольких характеристик типов, включая подформы. вместе с частым упоминанием просто черт того или иного типа, редко бывает достаточной. И, как следствие, с этими типами фактически невозможно правильно работать. Скажем, редко бывает возможно со спокойной совестью написать «депрессивный психопат» или «безвольный психопат с чертами бесчувствия», и в большинстве случаев из-за многообразия и типологической расплывчатости предпочитают останавливаться просто на понятии «психопат». Тот, кто захотел бы распределить по типам, например, психопатов за один клинический год, попал бы в крайне затруднительное положение. Лишь к очень немногим можно было бы без большого усилия применить одно из употребительных понятий или их комбинацию. Необъятную сферу психической сущности, в том числе ее аномальных вариантов, невозможно ввести в рамки понятий по способу клинической диагностики, с помощью модели наименования болезней.

Следует по возможности живо, образно и без «специальных терминов» описывать человека, о котором идет речь: каков он, а также – в случае необходимости – в каких конфликтах находится. В заключение можно в определенных случаях добавлять: «При желании здесь можно говорить о психопатической личности». Действительно, по меньшей мере во многих случаях именно так: при желании.

Типологический учет психики личностей следует воспринимать со всеми приведенными здесь оговорками и помня о проблематике, открывающейся за каждым из этих обозначений типов. Тогда подобная типология, несмотря на ее ограниченную, неглубокую познавательную ценность, может быть полезной. Во всяком случае, с ее помощью можно обнаружить очень много присущего человеку.

В психологическом консультировании и психотерапии чаще смотрят не на тип, а на особенности поведения и восприятия, не обременяясь типологией – она не поможет человеку найти выход из конкретного жизненного тупика. В основном, смотрят на алгоритмы поведения, мышления и восприятия. Например, если человек эгоцентричен, то, скорее всего, он поступит в отношении других так, чтобы в своих глазах выглядеть соответственно придуманному самим же образу. Эгоцентричный человек так сильно захвачен тем, что он отрицает в себе, и против чего постоянно борется, что он и о состоянии другого человека думает так же, как и о своем. Эгоцентричный человек приписывает другому то, каким сам не хотел бы видеть себя ни при каких обстоятельствах. Эгоцентрик воображает, что другой человек – точная противоположность его самого. В этом причина неспособности эгоцентрика судить о другом человеке объективно и разумно. Он упрекает другого именно в том, что сам отрицает в себе.

Так что можно сказать в итоге? Типологизируйте на здоровье, это может быть вполне себе увлекательным занятием. Но просто не стоит забывать о том, что здоровая или хотя бы относительно здоровая личность имеет дурную привычку не укладываться в очерченные для нее рамки.

Далее, следовало бы сказать несколько слов о соционике. Лучше всего, на наш взгляд это можно сделать таким образом.

Сказка-фантазия на тему Пелевина, Чиполлино и Соционики

– Ты – сказочный персонаж – сказал незнакомец Чиполлинно – просто большая луковица, выдуманная для детской книжке.
– Ну, я же чувствую, я мыслю – значит – я существую.
– Нет, ты существуешь, лишь тогда, когда про тебя кто-нибудь читает. То, что он про тебя чувствует, чувствуешь и ты сам, то, что он про тебя думает, думаешь и ты. Как только кто-то перестаёт про тебя читать – ты умираешь, возрождаясь с каждым новым чтецом. Возрождаешься уже несколько другим, по-другому чувствующим, по-другому думающим, по-другому себя воспринимающим, но всё же по-прежнему понимающим, что ты – луковица, ибо в книге о тебе существуют описания, из которых это следует. Оболочка и изначальная сущность твоя заложены в тебе твоим творцом, наполняют же её жизнью и смыслом твои читатели. Так ты умираешь, и так ты возрождаешься.
– То есть даже если я умру, но меня снова начнут читать, то я опять возрожусь. И даже несмотря на то, что читатель у меня будет другой, и чувства и мысли, которые он в меня вложит, будут другими, события всей моей жизни будут постоянно одними и теми же, прописанными один раз и навсегда?
– Не совсем так. Читающий может воспринимать события по-разному. К тому же, пойми, книгу про тебя могут читать одновременно несколько человек, поэтому ты будешь проживать как бы не одну, а несколько жизней одновременно, с одинаковыми событиями, описанными твоим создателем, но немного по-разному осмысливаемыми.
– А сам мой создатель, что он думает по этому поводу?
– Твой создатель мёртв, ты один вечно рождающийся и вечно гибнущий, в зависимости от прихоти тех, кто решает, стоит или нет узнать твою историю.
– И я всегда и для всех буду одинаков?
– Нет, те мысли, которые будут вкладывать в тебя читающие, несмотря на всю их запрограммированность повествованием, тем не менее, в любом случае будут отличаться в зависимости от типа личности читающего. Иными словами, все мы существуем до тех пор, пока есть кто-то, кто о нас может подумать. Тогда мы – объективная реальность, то есть такая реальность, которая существует более чем для одного сознания. Если, например, о себе будешь думать только ты один, а больше никто о тебе думать не станет, то о никакой объективности речи быть не может ты – субъективен, следовательно, ты – не реален. Суть в том, что читать про тебя могут читатели с разными «типами информационного метаболизма». Всего их шестнадцать, и в зависимости от того, к какому из этих типов будет принадлежать читатель, можно будет сказать, какими качествами он тебя наделит, чего он в тебе больше заметит, какие свои недостатки и достоинства он в тебе выделит. Например, для одного из них ты будешь чертовски справедливым малым, в котором он будет видеть доблестного революционера и борца за справедливость, а для другого ты будешь отвратительным бунтарём, анархистом, пошедшим войной на идеально отлаженную госструктуру. Для третьего ты будешь милым заботливым сыном, нежно любящим своего отца, для четвёртого отвязным тусовщиком, собравшим неплохую компанию друзей и придумавшим для них не хилое развлечение, для пятого – ловким дельцом, наладившим неплохую сеть деловых контактов, для шестого – героем, бесстрашно борющимся за свои идеалы, не боясь ни смерти, ни чего похуже, для седьмого ты будешь луковицей – не очень приятным на вкус овощем, притом замешанным в едином контексте с совершенно неподходящими тебе своими вкусовыми качествами продуктами, для восьмого ты будешь замечтавшимся романтиком, волей судеб вовлечённым в жуткие события твоего времени, девятый увидит в тебе новатора, открывшего для себя возможность по-новому устроить свой мир. Десятый – тунеядца, увиливающего от своих прямых обязанностей, одиннадцатый, вообще будет страшно тебе сочувствовать, и видеть в тебе натуру тонкую, и при этом на удивление бесстрашную, постоянно отыскивая в тебе моральное право на твои поступки. Двенадцатый почувствует в тебе лидера, сумевшего найти, собрать, организовать людей и использовать их потенциал для достижения поставленной цели, на пути к которой парочка выдавленных лимонов и расплющенных томатов будут только кстати. Тринадцатый будет гордиться тем, что ты – луковица и, что несмотря на все вытекающие из этого трудности, ты нашёл в себе силы отстаивать свои овощные права. Четырнадцатый будет, скорее всего, возмущён тем, что ты – луковица и вообще его будут смущать твои, как луковицы, притязания на симпотных вишенек, явно заслуживающих более аппетитного освободителя. Пятнадцатый захочет из всех вас что-нибудь приготовить, шестнадцатый окрестит тебя провидцем, с умилением припомнив всех твоих предшественников по именам.
– То есть всем этим ты мне хочешь сказать, что я – всего лишь, жалкая, бесформенная пластилинообразное, вымышленное создание, о котором, вне зависимости от моих желаний любой из этих шестнадцати может что угодно возомнить и что я более того только благодаря их вниманию к себе и существую?
– Да, Чиполлинно, это так.
–Тогда, кто ты такой? И почему в моём запрограммированном вечно повторяющимся повествовании, я вижу тебя впервые?
– Потому что я – голубая мечта, всех шестнадцати, дающих тебе жизнь социотипов, я – семнадцатый. Я тот, кто пришёл к тебе, дабы открыть тебе истину, что ты никогда не существовал. Я тот, кто освобождает таких как ты от их бесконечного повторения. Я – твой создатель и твой читатель. Я – ты. Я – тот, кто разрушает, дабы созидать. Я – тот извечный хаос, что так незыблем в своём не постоянстве. Я – та самая вечная отрада и надежда на новую функцию сознания, способную объяснить тебе, Чиполлино, твою сущность. Я – святое право на ошибку, ведущую к новым системам. Я – сказка сказок, отражение отражений, луковица луковиц, я – то, что творит и то, что творимо. Я – тот, кто своими усами на стенках пишет, обмакивая их в чернила чужих представлений, истины возможного иного. Я – тот, кто не боится открывать вам правду, потому что у вас усов нет, и вы не станете по моему примеру писать усами.

Ну вот, теперь наша история опять кончилась. Правда, конечно, есть ещё на свете другие сказки, другие замки и другие дармоеды, кроме принца Лимона и синьора Помидора, но и этих господ читатели когда-нибудь выгонят, и в их парках будут играть дети. Да будет так!

Чья-то самозабвенная рука в очередной раз безжалостно перевернула последнюю страницу очередной сказки.

Соционика – это не наука, а, скорее, хобби. Или, если хотите, для одних – это стиль жизни, а для других – способ неплохого заработка. Стоит только взглянут на число всяких разновидностей соционики:

1. Классическая соционика Аушры Аугустинавичюте (зародыш возможной науки)
2. Гуманитарная соционика Гуленко В.В. Наряду с интересными разработками содержит большое количество искажений конструктов Аушры Аугустинавичюте, в том числе модели «А» и замена научной терминологии Юнга упрощённо-жаргонной.
3. Системная соционика Ермака В.Д. Сделана попытка обосновать соционику с опорой на теорию систем. Содержит принципиальные методологические ошибки.
4. Аспектоника Шепетько с соавторами. Попытка упорядочить пионерские идеи Аушры Аугустинавичюте и сделать название более понятным. Обоснование соционики отсутствует.
5. Интегральная соционика Букалова А.В. Отличается обилием красивых интуитивных гипотез и терминов, в основе которых лежат математичекие метафоры, вроде знаков функций и многомерных функциональных векторов, не имеющих реального психологического смысла.
6. Профессиональная соционика Прокофьевой Т.Н., предложившей собственную аксиоматику для обоснования соционики, но эта аксиоматика не соответствует требованиям, которые предъявляются к аксиомам. Используется вульгаризированная терминология Гуленко.
7. Конструктивная соционика Калинаускаса И.Н. – при сохранении понятия о 16 типах и отношениях между ними, полностью меняет парадигму Аушры Аугустинавичюте.
8. Матричная соционика Алексеева – подменяется модель «А», на собственную.
9. Символьная соционика Савченко С. – интересная адаптация придворной колоды карт Таро к соционике.
10. Эстетизированная соционика Шульмана Г.А. – построена на поэтических впечатлениях автора от работ Аушры Аугустинавичюте.
11. Соционика природного цикла Штейникова – в основе лежит интересная идея о четырёхтактном продуктивном процессе в природе.
12. Диалектическая соционика Литвиненко И. Для обоснования соционики используется оснвные идеи диамата.
13. Психологическая соционика Филимонова-Масляева. Оргинальная переработка идей Аушры Аугустинавичюте с добавдением психологических пассажей из разных психологических школ.
14. ZK-ашная соционика Литровника Е. Наиболее оригинальное углубление в идеи Аушры Аугустинавичюте.
15. Эклектическая разновидность соционики Мегедь-Овчарова, где используются идеи Гуленко, Букалова и различные психологические типологии.
16. Физиологическая соционика Таланов В.Л. – предложен эффективный физиологический движок, на который посажены соционические функции, но так как этот движок искажает идеологию модели «А», то в изложении Таланова много натяжек.
17. Математическая соционика Рейнина Г.Р. Строго обоснованы некоторые формальные стороны соционики – доказано существование 15 дифференцирующих признаков и 35 правильных четвёрок. Однако семантическая сторона соционики и, в частности, модели «А», упрощается и искажается.
18. Математическая соционика Дуброва Я.А. Попытка математической интерпретации соционики на основе категорной алгебры, при отсутствии понятной связи с соционической семантикой.
19. Математическая соционика Эскисая – интересная попытка описать социон в терминах комплексных кватернионов и октав Кэйли.
20. Медицинская соционика Серебренниковой Ю. С попытками привязаться к генетике.
21. Поэтическая соционика Меньшовой Т. Созданы литературно-поэтические образы соционических типов.
22. и другие